Новости культура Россия - iCity.life Орёл

Валентин Яковлевич, вы были на самом первом Празднике поэзии. Как это было?

Валентин Курбатов: Эва! У кого же сегодня такая память, чтобы вспомнить хотя бы и счастливый день пятьдесят лет назад? Они сошлись, эти первые годы, в один. И там, в памяти, царит Ираклий Луарсабович Андроников, который для каждого зрителя, кажется, только  вчера сошел с телевизионного экрана и может просто сидеть на солнечной сцене, а мы уже будем улыбаться и радоваться, что видим его. Там Иван Семенович Козловский ухватит за ручку прелестную комсомолку из первого ряда и повергнется на колени, чтобы спеть ей: "Ах, Ольга, я тебя любил…" и она уже так и будет гореть румянцем весь вечер и унесет этот сон в жизнь. Там Ярослав Васильич Смеляков обидит Наталью Николавну и получит от Семена Степановича такой строгий урок, что через год явится с "Извинением перед Натали".

Там юношески загорится Павел Григорьич Антокольский, и в восемьдесят - все влюбленный юноша, и кто-то из девушек на Поляне поневоле будет прятать глаза, чтобы не узнали, к кому летит это сердце. Там Карло Каладзе будет теснить крепким грузинским животом балкарский живот Кайсына Кулиева от Беллы Ахмадулиной, соревнуясь в кавказской галантности. Там Григорий Григорьич Пушкин будет улыбаться, что ему выпало счастье быть слесарем и тем прибавить прадеду нового умения, чтобы не пропасть в беде. Там будут Юлия Друнина, Эдуардас Межелайтис, Давид Кугультинов, Рыгор Бородулин, Микола Бажан. Там будем все мы - навсегда советские люди одного сердца. А сколько было народу - вон фотография, сделанная на первом празднике Виктором Ахломовым. Смотрите сами.

Как за все эти годы менялся фестиваль? Были "взлеты", но были ведь и тяжелые времена?

Валентин Курбатов: Сам Александр Сергеич ведь будто на всех Праздниках сидел и видел их эволюцию: "Была пора: наш праздник молодой Сиял, шумел и розами венчался И с песнями бокалов звон мешался, И тесною сидели мы толпой… Теперь не то: разгульный праздник наш с приходом лет, как мы, перебесился…" Да, теперь уж такого счастливого народного наводнения как на фотографии не увидеть.

Праздник - лучшее зеркало времени. И уж как время примется метаться - куда деться Празднику? Я с горечью вспоминаю, что в один из фестивалей в серенький мелкий дождь поэты и слушатели поместились на одной сцене. Не стыжусь этого воспоминания. Вспомните-ка, сколько было в вас поэзии в 90-е годы? Но, слава Богу, Пушкин всегда умел устыдить и остудить нас, праздник медленно выправлялся. Если бы сохранились все стенограммы поэтических праздников 90-х, начала 2000-х годов! Какой это был бы учебник родной истории! Светлана Кекова из Саратова славила отцов Вселенских соборов, Владимир Леонович читал мартиролог убиенных в лагерях поэтов, Анатолий Кобенков вспоминал нежность несправедливой юности, а Олег Хлебников смеялся над его беззащитной простотой. А в другой год всходили на сцену молодые поэты альманаха "Илья" (памяти ушедшего молодым Ильи Тюрина) и с лицейским задом выкрикивали нам, что мы старики и не слышим их молодого света. От Праздника к Празднику постоянный слушатель начинал догадываться, что поэзия, простое слушание ее - это работа и не разваливался как прежде, ожидая, чем его "угостят", а напряженно подавался вперед, чтобы разделить мысль поэта.

А сейчас? Сейчас поэзия все еще интересует меньше, чем 50 лет назад?

Валентин Курбатов: Конечно, меньше. Теперь ей стадионы не собрать. Время постарело и разъединило нас. Мы стали "частными людьми". И сегодня уже нельзя представить мальчика, который живым порывом написал бы "Пока свободою горим,/ Пока сердца для чести живы,/ Мой друг, Отчизне посвятим/ души прекрасные порывы!" "Частным сердцем" этого не напишешь. Тут надобна народная душа, Родина в крови и тогда тебе на Пушкинской Поляне помогут деревья и травы, небеса и птицы, как это бывало в первые годы, когда мы тянулись к поэтам, чтобы быть вместе. Но поэзия год от года становилась тоньше, чувствительнее к оттенкам слова и теперь ищет уже не "всех", а другого созвучного сердца, и мы на Поляне вроде и вместе, но как-то и дальше друг от друга. Да, кажется, и рвемся на Праздник уже не для общего порыва, а для укрепления души. В один из Праздников на Литии у могилы Александра Сергеевича Александр Михайлович Панченко за всех нас вспомнил блоковское "Пушкин, тайную свободу/ пели мы вослед тебе./ Дай нам руку в непогоду,/ укрепи в немой борьбе". Уж очень была тяжела "явная свобода" и слишком трудна "немая борьба". Сейчас все выровнялось, и Родина в стихах, слава Богу, год от года слышней. Но до настоящего света еще далеко.

Что скажете насчет программы юбилейного года?

Валентин Курбатов: Программа вполне по времени. Она ищет того же прежнего "вместе", но уже не силами одной поэзии, но и молодых театров, музыки, детских площадок. Но поэзия, конечно, будет "царицей" и на свой час остановит все другие мероприятия, чтобы повернуть людей к Слову. Конечно, и без серьезного разговора не обойтись. Пройдет круглый стол "Моцарт и Сальери или Фигляр и Алигьери", где будут задеты больные вызовы русской культуре, которые даже не враг бросает ей, а мы сами. В частности растлеваем классику "новым сценическим толкованием", где особенно "попадает" Чехову, Гоголю, Достоевскому да и самому Александру Сергеичу, словно торопимся выполнить доктрину Аллена Даллеса, предлагавшего тотчас после войны "поддерживать и поднимать в России художников, которые станут насаждать культ секса, насилия и предательства", и тем "расшатывать поколение за поколением". Дальше откладывать такой разговор уже просто опасно.

Что самое главное в Пушкинском празднике поэзии?

Валентин Курбатов: Цель проста - возвращать нас "домой". Можно ведь клясться поэту в верности, но заглянув в любой книжный киоск, увидеть пестрое цветение жадных обложек, на которые с детьми не всегда взглянешь, и с грустью понять, что "Белинского и Гоголя" народ понесет с базара еще не скоро - "милорд глупый" не пустит. И что мы еще лицемерны и двусмысленны и куда как далеки от образа "русского человека в его конечном развитии, в каком он явится лет через двести", как пророчил о Пушкине Гоголь. Но, слава Богу, спасительный голос пушкинской цельности не оставляет нас - только не затворяй слуха.

Если заглянуть далеко вперед: каким будет Праздник спустя еще полвека?

Валентин Курбатов: Ну, я заглянул пока не так далеко - только в Чехова. А там в "Трех сестрах" Тузенбах посмеивается, что "И через тысячу лет человек будет так же вздыхать: "ах, тяжко жить!" - и вместе с тем точно так же будет бояться и не хотеть смерти".

А Вершинин, которому Чехов отдал свое сердце, не соглашается: "… все на земле должно измениться мало-помалу и уже меняется на наших глазах… Через двести- триста лет… настанет новая счастливая жизнь. Участвовать в этой жизни мы не будем, но мы для нее живем теперь, работаем, ну, страдаем, мы творим ее… Мы должны только работать и работать, а счастье - это удел наших далеких потомков".

Как мы часто смеялись над этим и настаивали: А мы? А только прав Антон Павлович - все изменится. Вспомните, какими мы были в 1967-м, когда Праздник начинался, какими в 87-м и 2007 - ведь это просто разное человечество. Лучше ли? - это уж пусть ответит каждый, а только вспомни Чехова:  работай по-русски "не для себя" да не теряй из виду Пушкина, который навсегда наше задание перед Богом, и Пушкинский Праздник однажды через 50 лет опять нальется народным морем и соберется вокруг целого Слова. За два года до пушкинских праздников Николай Рубцов написал:

Вот так поэзия, она
Звенит - ее не остановишь!
А замолчит - напрасно стонешь!
Она незрима и вольна.
Прославит нас или унизит,
 Но все равно возьмет свое!
И не она от нас зависит,
 А мы зависим от нее!

Да, да, мы от нее. И теперь уже ясно, что и через пятьдесят лет, Поляна будет глядеть на нас с надеждой, а Александр Сергеевич  "взойдет невидимо и сядет между нами". Как давно, как сегодня, как всегда.

Главные события Праздника поэзии в Пушкиногорье запланированы на 4 июня. Начнется день с богослужения в Святогорском Успенском монастыре, гости фестиваля смогут поклониться могиле поэта. На праздничной поляне в Михайловском - тематические площадки. На поэтической сцене выступления поэтов, презентация книги "Повести Белкина" с иллюстрациями Игоря Шаймарданова и книжная ярмарка.

На выставочной площадке исторические фотографии из жизни Пушкинского праздника поэзии. Здесь можно узнать, каким будет музей, посвященный фестивалю.

На театральной сцене четыре спектакля. Псковские театры "Гротеск" и "АХтеатр" покажут "О, женщины!" и "Барышня-крестьянка". Петербургский режиссер Андрей Свяцкий представит постановку "Пушкин. Роман с музой". А ижевский театр "Молодой человек" - интерактивное действо "Без предисловий, сей же час!".

На главной сцене - церемония гашения почтовой марки, концертное исполнение оперы "Алеко", выступление "Лицедеев" и симфонического оркестра.

* * *

А в Петербурге 5 июня площадь Искусств превратится в символический лицей с открытым читальным залом для зрителей. Выступят поэты, артисты и литературоведы. Пройдут публичные чтения любимых произведений Пушкина. Для всех желающих прочитать любимые стихи - открытый микрофон.

Текст публикуется в авторской редакции и может отличаться от вышедшего в номере "РГ"